Форум » Архив прошлой игры » Собор Святого Марка » Ответить
Собор Святого Марка
Andrea Arago: Собор Святого Марка (итал. Basilica di San Marco — «базилика Сан-Марко») — кафедральный собор Венеции (до 1807 года придворная капелла при дворце дожей), представляющий собой редкий пример византийской архитектуры в Западной Европе. Располагается на площади Святого Марка, рядом с Дворцом дожей. В соборе так много золота, что он получил прозвище «Золотая базилика». Украшенный многочисленными мозаиками, выполненными в византийском стиле, собор является местом нахождения мощей апостола Марка и множества ценных предметов искусства, вывезенных из Константинополя в ходе крестовых походов. Carlo Grubacs, Basilica Di San Marco Собор и компанилла. Иллюминация. Неф
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Andrea Arago: Отель Bonvecchiati >>> Собор Святого Марка 13 февраля 1842, 10:15 Никакого смысла говорить с Марселем. Одним полезным человеком станет меньше, а дело не изменится. Удивительно, как легко одни волнения уступают место другим. И как незаметна пропасть между поправимым и тем, что выше наших сил. Незаметна, пока под твоей ногой с края не сорвутся первые мелкие камушки. Андреа не смогла бы объяснить своего порыва зайти в базилику. Был ли это вчерашний голос компаниллы, провожавший ее ко сну. Или дети с оружием в руках. Или не свойственное ей осознание собственной беспомощности? В детстве она просила послать ей ангела, но со временем убедилась в том, что ангелы не приходят только от того, что ты их зовешь.
Margarita Farnese: 13 февраля 1842, 10:15 Особняк Farnese >>> Собор Святого Марка Солнце вылизывало улицы, придавая городским камням светлый оттенок радости нового рождения, яркими вспышками перекликаясь в стёклах окон и в водной глади. Маргарита зажмурилась и улыбнулась сама себе. Прохлада утреннего ветра и предвкушение вечернего праздника пьянили её так, словно бы в воздухе был разлит сладкий яд. Вдыхая его, всё больше кружилась голова, но отказаться дышать этим томлением было невозможно. Герцогиня перешагнула порог собора и, смиренно опустив глаза, перекрестилась. Было довольно пусто, т.к. утренняя служба уже закончилась, и звук шагов звонко отражался от стен. Маргарита подняла голову. Со свода, богато украшенного мозаиками и золотом, на неё взглянули просветленные умиротворённые лики святых. Может, и ей станет спокойнее здесь, в обители веры…
Andrea Arago: Солнечные лучи, много раз преломленные золотыми поверхностями, пронизывают лоно храма, окутывают колонны, высвечивают фрески и, отражаясь от мозаичного пола, поднимаются сверкающей волной к ногам статуй на алтарной преграде. Если смотреть сквозь ресницы, кажется, Марк, апостолы, и Дева Мария парят над нефом, окруженные этим таинственным, неземным сиянием. И сияние пахнет ладаном. 1814г. Полные негодования глаза цвета зеленых яблок. - Не буду учить! Не хочу повторять, что не понимаю! Старая библия. Истертая позолота креста на черной обложке. Нежные руки. Черный взгляд. Теплый и терпеливый. - Эта молитва о том, чтобы мы были всегда под Божьей защитой. Ибо сказано, «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей, и ничто не повредит вам. Противостойте ему твердою верою, зная, что такие же страдания случаются и с братьями вашими в мире». - Еще больше не понимаю. - Это значит, нам не нужно бояться дьявола, умоляя Бога избавить нас от него. Хотя дьявол имеет власть здесь на земле, мы можем запрещать ему, приносить боль и разрушение в нашу жизнь. - Тогда я запрещаю! Теперь можно не учить? Солнечный луч поймал улыбку в уголках губ. Андреа опустила монету в ящик для пожертвований, и взяла свечу, так и не решившись обратиться ни к одной из статуй.
Margarita Farnese: В храмах стоит особая тишина. Люди никогда не говорят здесь в полный голос, словно боятся, что их неосторожно брошенные слова могут быть услышаны кем-то свыше, или наоборот считают, что просьбы, произнесённые шёпотом, имеют для святых больший вес, что как и сами они, иконы невольно прислушиваются к тихим фразам, угадываемым только по губам, и считают их искреннее громогласных заявлений. Дав себе привыкнуть к гулким звукам, запаху ладана и мягкому струящемуся свету, Маргарита подошла к ящичку для пожертвований. Монетка с глухим звоном ударилась о те, что уже были брошены в него. В дни, когда люди не видят своего завтра, вера становится как никогда популярна. Собор погрузил герцогиню в её саму и какие-то смутные тягостные мысли. Почти ничего не замечая в своей задумчивости, заворожённая игрой света на золоте мозаик, застившей глаза, она чуть не столкнулась с женщиной в простом, но явно не лишенном хорошего вкуса, платье, стоящей с уже зажженной свечой. Заметив это на расстоянии в полшага, Маргарита остановилась, но восстановить приличествующую дистанцию от чего-то медлила. В фигуре, возникшей перед нею, было что-то от икон богоматери: сострадание и надежда.
Andrea Arago: Андреа наблюдала, как плавится воск вокруг фитиля: наполняется светом, становится мягче и сам приобретает едва заметное сияние, потом тает и постепенно образует теплое мерцающее озерцо вокруг трепещущего пламени. С годами мысли все чаще возвращаются к дням, когда заботы наши казались нам великими бедами, а огорчения – подлинным страданием, к тому времени, когда слезы были слаще, а мысли светлее. Или так кажется лишь теперь? Тогда же все было подлинно в своей глубине и величии. Возможно, именно сейчас тревоги наши мелочны, а чувства поверхностны. Ничто уже не может тронуть нас, как когда-то, ничего мы не принимаем на веру: ни слез, ни радости. Глаза женщины были обращены к лицам статуй, но перед внутренним взором вставали другие лица: должники и кредиторы, любимые и недруги, живые и ушедшие. Шум ткацких станов, кровь, пряный запах моря, стон брошенной в стену мандалины, аромат шафрана, звон стали… За грудиной что-то кольнуло и сжалось. Андреа сделала шаг назад. Кринолин коснулся невидимой преграды. Вздрогнула и обернулась. От резкого движения капли свечного воска – словно жемчуг с разорванной нити – упали на юбку оказавшейся за ее спиной прихожанки. - Gesummaria! – Рука невольно коснулась груди чуть выше сердца в жесте искреннего сожаления. Взгляд оторвался, наконец, от испорченной юбки и скользнул к лицу незнакомки. В нем – изумление, огорчение и вина. – Простите! Я не слышала, как Вы подошли. Это… - Вернулась к остывающим восковым каплям, которые и впрямь становились похожи на жемчуг, - …это можно исправить.
Margarita Farnese: Маргарита заглянула в тёплые оливковые глаза женщины в простом платье. Как глупо было стоять словно истукан или одна из здешних мраморных статуй и дождаться когда тебя обольют воском. Или это можно счесть за особую форму благословения?… Девушка вовремя остановила себя от того, чтобы в голос весело рассмеяться. Вместо этого открыто улыбнулась и машинально перевела взор на испачканное платье. Пожала плечами. - Вы меня простите. Не стоило мне так бесцеремонно подкрадываться, - отозвалась она, вернувшись к лицу незнакомки. Голос прозвучал тихо, но в нём угадывалась теплота, призванная успокоить собеседницу, - имей я дар художника, просила бы Вас позировать именно в этом платье, именно здесь и именно так, как Вы только что стояли, - Марго зажгла ту свечу, что ещё держала в руках, на секунду лицо её приняло серьёзное выражение. Свеча осталась медленно таять перед статуей, а девушка улыбнулась незнакомке, - Можно исправить? Буду Вам очень благодарна, если Вы подскажите как.
Andrea Arago: Улыбается? Андреа недоверчиво любовалась улыбающейся незнакомкой. Причудливая игра света в этой части церкви окутывала изящную фигурку едва заметным теплым сиянием, усыпав светлые локоны золотистой пудрой струящихся бликов. Право, у этого дивного существа должно быть серьезное дело к Господу, если она приходит в храм утром в день, когда все считают правильным отоспаться перед гулянием. - Мне не за что Вас прощать. – Улыбнулась в свою очередь мадам Араго, оставляя свечу в подсвечнике. - Но, признаться, я рада, что Вы не пишете картин. Мне бы пришлось часами удерживать такое же выражение на лице, а от печальных мыслей темнеют глаза. Женщина констатировала сей неожиданный факт с такой естественностью, что понять шутит она или делится местным суеверием, было невозможно. Спрятала под ресницами веселые искры. - Как удалить воск? Отгладить. – Разве гильдия прачек не берег клятву хранить тайны высокого искусства от непосвященных? – Это несложно. Не знаю, удобно ли предложить Вам помощь. Но если Вы не направляетесь сейчас домой, то мне не хотелось бы, чтобы Вы по моей вине были вынуждены завершать свои дела в городе в таком виде. Вопросительный взгляд.
Margarita Farnese: - В таком случае я рада, что своим неловким появлением прервала ход этих мыслей, - отозвалась Марго, внимательнее всмотревшись в лицо той, что напоминала собою Мадонну. Шутка? Улыбка. - Из собора я намеревалась ехать домой, - призналась она, в некоторой задумчивости растягивая слова - но если это не отменит Вашего предложения помощи, то я приму его, - заключила Маргарита прямо взглянув на незнакомку.
Мелих: 13 февраля 1842, 10:25 Ca' d'Oro --> В собор быстрым жестким шагом вошел мужчина, он держался левой стены, проходя за колоннами к алтарю. Плащ вздымался от скорости его ходьбы, не совсем подобающей для посещения подобного места. Темные волосы были собраны сзади шнурком, губы сжаты, вид его был крайне сосредоточенным. Эмилио остался гулять на площади, ибо посещение церкви не своей религии он считал чем-то не совсем правильным. Хотя ему очень нравились привезенные из Константинополя произведения искусства, и ради них он даже однажды заходил в собор. Мелих тенью скользнул к главному месту в храме, остановился чуть поодаль, приклонил колено, потом поднял глаза к расписанному потолку, чуть прикрывая глаза.
Andrea Arago: - Мне не составит труда. – Призналась Андреа. – А вот чувствовать себя виноватой я не люблю. О, да не составит! Когда Виль, - нет, они вместе! - наконец, смогли позволить себе первую служанку… Мадам Араго никогда не забудет лицо бельгийки, заставшей баронессу фон Фельдеке за стиркой. Ай! Какие это были глаза! Чудо! Дама, еще недавно так похожая на мадонну, тихо рассмеялась. Было в ее смехе что-то нежное, почти интимное, и что-то от светлой грусти и легкого азарта. - Вы пришли сюда по делу, верно? У Вас было, что сказать и о чем просить… - Взгляд сохранил нежность, но теперь она была очень серьезной, теперь она была пропитана уважением и осознанием важности происходящего. – Я и без того прервала Ваш разговор с Небом. Я подожду Вас на ступенях базилики. Приходите, когда закончите. Взгляд спрашивал согласия.
Margarita Farnese: Маргарита была рада подобному ответу, ей не хотелось расставаться с женщиной с тёплыми глубокими глазами зелёного колдовского цвета. Было в незнакомке что-то притягательное, ей хотелось доверять, рядом с нею сердце переставало бешено биться в свистопляске ожиданий и предчувствий. Девушка невольно кинула беглый взгляд на статую Мадонны. - Если это Вас действительно не затруднит, - произнесла она всё так же не громко снова ловя мягкие золотые отсветы глаз напротив и только молча кивнула на слова о разговоре с Небом и предложении подождать на ступенях базилики.
Andrea Arago: Удивительно, как привычка к мужскому обществу заставляет забывать, какими хрупким бывают женщины. Даже в самой трепетной беседе мужчины не бывают такими… хрустальными. Внезапно Андреа испугалась, что ее обычная внутренняя готовность удерживать напор воли более сильной, чем ее собственная, сообщает предложению повелительный тон, ранит мерцающую незнакомку. Оливковый взгляд коснулся ясных глаз девушки. Так осторожно сжимают пальцы любимых, гладят котят и дуют на свечи в детской. - Можете мне верить. - Улыбка-обещание. Только ли сейчас? Удивительная улыбка. Эта улыбка словно силится удержать смех, отмеряет слепящий внутренний свет, отдавая его деликатными порциями, короткими всполохами, лунными бликами, превращая в ровное мелодичное сияние. Женщина совершила крестное знамение и направилась к выходу из Собора. Ведь… ангелы не приходят только от того, что ты их зовешь?
Франческа дель Донго: /Особняк маркизы дель Донго/ 13 февраля, 10.40 Франческа пересекла широкую площадь, разукрашенную к предстоящему Маскараду, и приблизилась к Собору Сан-Марко. Глаза её были прикованы ко входу. Белая штукатура собора и чёрный зев дверей. Так, наверное, выглядела бы Смерть, если отрешиться от общепринятого представления о ней, как о старухе с косой. Люди идут к ней на протяжении всей своей жизни, в конце она просто проглатывает их. И лишь немногим удаётся вернуться на землю из её объятий. Но имеет ли смысл такое возвращение? Джульетта вернулась, да вот только её Ромео Смерть не пощадила, забрав с собой окончательно и бесповоротно. Маркиза помедлила, прежде чем войти внутрь. Её и тянуло туда, и в то же время собор почему-то пугал её. Она никогда не была набожна. А после того, как увлеклась гаданиями, вообще стала редким посетителем церкви: ходила только на воскресные службы. Говорят, гадалкам помогает видеть судьбу сам Дьявол. А с Господом Богом они в плохих отношениях… Франческа глубоко вздохнула и решительно пересекла порог, чуть не столкнувшись при этом с выходящей из собора синьорой. Огляделась, изучая внутреннее убранство. Подняв глаза, Франческа некоторое время изучала высокие потолки, испещрённые ликами святых. Сквозь витражи пробивался призрачный солнечный свет. Горели свечи. В полумраке утопали фигуры молящихся… Шаги маркизы гулким эхом отдавались от каменного пола, когда она шла, чтобы взять свечу. Зажгла её от одной из уже горевших напротив лика Мадонны. Глядя прямо в глаза иконе, маркиза зашевелила губами в немой молитве. Слова её нехотя всплывали в мозгу, будто противились тому, чтобы с ними обращались к Пресвятой Деве. «Убереги нас от Лукавого. От бед мною виденных…» Взгляд маркизы скользнул по сторонам и замер на светловолосой девушке. Франческа вздрогнула. Эта была Маргарита. Та самая девушка, в будущем которой маркиза разглядела недобрый знак.
Margarita Farnese: Марго какое-то время провожала даму взглядом, словно опасаясь, что та вот-вот вернётся обратно на одну из икон или мозаик, но Мадонна сделала несколько шагов в сторону выхода из собора и судя по всему исчезать не имела намерения. Она шла твёрдо, каждое движение было плавным и законченным, такие бывают у людей с сильной волей и цельным характером. Герцогиня перевела потускневший взгляд к статуе девы Марии. Она думала о отце, о Антонио, о том предсказании, что дала маркиза дель Донго. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Читали беззвучно губы. Amen Закончила она, но выходить медлила. Мальчики не должны так серьёзно говорить о смерти. Порывисто повернулась, и её шаги отбивая ритм сердца, становящийся всё быстрее по мере приближения к выходу, зазвучали в смиренной тишине собора. Боковым зрением Марго заметила пару новых фигур, появившихся за время её молитвы, но останавливаться на них не было времени. Хотелось как можно быстрее выйти и вдохнуть холодного воздуха, бежать не от Неба, но от собственных мыслей, которые становились здесь слишком настойчивыми.
Мелих: Приехал Диего. Я не ждал, ты понимаешь... Знаю, ты все понимаешь... Я старался не беспокоить его. Стараюсь. Ты был очень рад, я знаю, и никогда не прощу им того, что они отняли у тебя возможность улыбаться ему... Знаешь, Эдже тоже скоро приедет. Вероятно, в доме станет теплее. Думаешь, мы сможем снова собраться вместе? Я помню - ты всегда со мной, как зависть моих врагов. Маркиз усмехнулся и встал с колена. Я вернусь, как только смогу. Мелих резко развернулся, полы его плаща взлетели следом. Он тем же шагом, что и вошел, двинулся к выходу, взгляд его был задумчивым, но он заметил боковым зрением, что герцогиня тоже уходит, а в храме появилась новая верующая. Как много людей желают молиться Тебе... Знают ли они, чем полон этот храм? Проходя мимо Маргариты, Мелих приподнял шляпу, слегка поклонился, - Герцогиня, - И продолжил свой путь из храма.
Andrea Arago: Андреа стояла на ступенях Базилики, скользя взглядом по блестящим перьям царствующих на Сан-Марко голубей. Несколько прохожих. Вездесущие розы и относительная тишина. Если тишиной можно назвать легкий монотонный гул проснувшегося города. Кажется, это последние светлые минуты площади. Нужно запомнить, схватить и удержать ее такой - почти невинной, не вспененной, не оскверненной ночной вакханалией. Запомнить такой себя. Сохранить это смутное ощущение сопричастности сияющему храму на площади, призванной стать Содомом. Андреа не любила терять время, но сейчас ждать ее не затрудняло. Словно именно сейчас, боясь обернуться и понять, что мерцающая незнакомка не выйдет из храма - потому что ее там нет, и никогда не было, и конечно, не могло быть – этой хрустальной девушки, облитой жемчугом, – именно сейчас ждать было легче. Ожидание оставляло надежду. Мадам Агаро продолжила следить за солнечными лучами на крыльях беспечных птиц.
Мелих: Мелих не замедляя шага вышел из собора, плащ, словно черные крыла взметлулся от встречного ветра, маэстро резким жестом подобрал его и двинулся по площади, кончиками пальцев придерживая шляпу за поля. Любопытно, какую маску найдет себе Диего и, пожалуй... игру можно начать прямо сейчас. --> "Codognato", около 10:45
Margarita Farnese: “Герцогиня” Маргарита на миг замедлила шаг, остановив взгляд на мужчине с тёмными сосредоточенными на чём-то внутри него самого глазами. Вежливый наклон головы, в знак ответного приветствия, стремительно прошедшему рядом. Словно большая чёрная птица взметнулась на фоне яркого утреннего неба, вырванного открывшейся дверью из внешнего мира. Герцогиня вышла из собора и глубоко вздохнула с упоением человека терпевшего изнурительную жажду и наконец утолившего её чистой звенящей водой ключа. Она огляделась. Заметив стройную фигуру ожидавшей её сеньоры, направилась к незнакомке, не сдержав улыбки. - Надеюсь, я не успела утомить Вас ожиданием, - произнесла девушка, спустившись со ступеней.
Andrea Arago: Андреа обернулась. - Нисколько. Иногда так приятно видеть умиротворенным то, что больше никогда таким не будет. Не будет уже при следующей встрече. Хочется запечатлеть внутри ощущение храма, прежде чем погрузишься в земное. – Женщина чуть кивнула в сторону площади. Улыбка хранила тепло. Но по легкой отстраненности в манере можно было решить, что она говорит не только, и не столько о площади. - Я прощалась с Сан-Марко до начала следующего круга, от маскарада до маскарада. Это наша традиция. Внезапно все внимание незнакомки вернулось к Маргарите. Это внимание было почти материально, словно к щеке поднесли ладонь. Не прикасаясь. Поднесли ровно настолько, чтобы ощущение чужого тепла вплелось в ее ауру. Главное сделать первый шаг. Нет ничего страшнее и проще первого шага. Мадам Араго вздохнула и улыбнулась, шагнув на брусчатку с последней ступени храма. Время вернуться к делам. - У набережной ждет гондола. Я живу в пяти минутах отсюда. Идемте? Она сделала новый шаг в сторону канала, но обернулась и, моргнув, пару секунд внимательно смотрела в лицо герцогини. Наконец, рассмеялась. Тихо и весело. - Мадам Араго. Можете звать меня Андреа. – Пугающий театральный шепот. – Нельзя же приглашать вас в гондолу к незнакомке накануне пира масок! Ведь я могу оказаться кем угодно… Мысль могла бы быть пугающей, если бы теплый оливковый взгляд не искрился добрым лукавством. Собор Святого Марка >>> Каналы района Сан-Марко 13 февраля 1842, 11:05
Margarita Farnese: Девушка проследила за взглядом мадам Араго. Здесь сегодня вечером откроется карнавал. Площадь заметно ожила и оставляла впечатление поля дремлющего перед боем, где каждый занят своим делом, но все в ожидании начала одного действа, связывающего их невидимой нитью, объединяющего и судьбоносного. Какой предстанет пьяцетта перед нею вечером? Взгляд встретился со светящимися зелёными глазами. - Маргарита Фарнезе, - представилась герцогиня прежде чем последовать за дамой, - нельзя же Вам приглашать в гондолу незнакомку накануне пира масок, - отразила она слова с лукавой улыбкой, кивнула и решительно шагнула вперёд.
Виктория Демилле: События вчерашнего дня так подействовали на Викторию, нахлынувшими откуда ни возьмись непонятными, необыкновенными и доселе неведомыми чувствами, что она долго не находила себе места… Что бы она ни делала, чем бы не занималась, ей было слегка не по себе. Пользуясь тем, что в доме никого не было и, поэтому не вставала необходимость кому-то и в чём-то давать отчёт, она накинула плащ и вышла из дома. Свежий воздух и довольно прохладный ветерок подействовали на неё, как стакан молодого вина.. Вина…. . Отец всегда приезжал домой в пору сбора винограда, когда, казалось, сам воздух был пропитан запахом *юного* вина, запахом солнца, которое пряталось в каждой ягоде, наполняя её живительной влагой. Больше всего он любил розовое вино. Смеющиеся глаза деда, морщинистая рука, сжимающая стакан. Усы, пахнущие виноградом, когда он целует её на ночь…Викки сама не поняла, как оказалась здесь. У ворот собора Святого Марка. Казалось, ноги сами привели её сюда. Не то, чтобы Викки была уж настолько набожной, но отчего-то именно здесь ей захотелось вспомнить родных ей людей, помолиться за их души и ещё раз попросить у бога прощения. Прощения за то, что не смогла отвести от них беду. Что из всех одна осталась живой. Тишина собора окутала Викки словно покрывало, сотканное из танцующих с лучах света пылинок, дыма от сотен горящих свечей. Как всегда, высота сводов как будто подхватила её маленькую душу и подняла куда-то высоко-высоко…в золотое сияние… Так было всегда, особенно, когда всё это сливалось со звучание органа. Виктория выбрала место за колонной, где царило относительное уединение, сложила руки и стала шептать слова молитвы: -Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Jesus. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen Губы произносили одно, а перед глазами вставали картины прошлого…
Франческа дель Донго: Закончив свой разговр с Богом, герцогиня Фарнезе покинула собор. Франческа испытала что-то сродни облегчению, что та её не заметила и не пожелала поговорить с ней. Сейчас маркизе не хотелось ни с кем общаться. И уж тем более, не хотелось смотреть в глаза Маргариты, с надеждой глядящие в светлое, как она мечтала, будущее. Вот только Франческа знала, что в ближайшем будущем ей не предвещается счастья. Люди приходили и уходили. Брали свечку, привычным жестом зажигали её от уже горевших и, глядя на икону, молились. Лица некоторых были при этом бесстрастны, иные проживали в молитве целую жизнь, в конце которой трагедия сменялась благодатью и умиротворённостью. На смену пожилой прихожанке явилась молодая рыжеволосая девушка. Совсем юная, но лицо её было печально. Блики свечи и золотистый солнечный свет играли в её волосах, отчего те полыхали как пламя. Франческа перевела взгляд на фреску над головой девушки: в причудливой игре света лицо архангела исказилось злобой. Маркиза сдавленно охнула. Ноги её подкосились, и женщина в бессилии осела на пол.
Виктория Демилле: Женщина стоящая неподалёку вдруг охнула и резко осела на пол... Викки оторвалась от молитвы и подошла к незнакомке. Присела рядом с ней. Лицо женщины было белым как мел, бескровные губы чуть приоткрыты. - Синьора..В икки слегка похлопала упавшую даму по щеке. -Синьора..Вам нехорошо? И, не дождавшись ответа привстала, обвела глазами вокруг в поисках помощи
Франческа дель Донго: Кто-то несильно бил её по щекам. Франческа застонала, веки её дрогнули. Сознание возвращалась к ней медленно, как будто толчками. Как если бы она всплывала из морских глубин наверх. Солнечные блики на поверхности кажутся такими близкими, но до них ещё плыть и плыть. Лёгкие сдавливает от нехватки воздуха, голова начинает кружиться, движения становятся всё слабее, но вот последний рывок – и она жадно глотает воздух, вырываясь из водяной толщи. Маркиза открыла глаза. Взгляд её тут же упёрся в безмятежный лик Архангела. Значит, ей просто почудилось. Просто игра света… - Со мной всё в порядке, синьорина, - губы маркизы чуть изогнулись в слабой улыбке. Однако мертвенная бледность лица говорила об обратном. – Мне просто стало душно.
Виктория Демилле: Виктория подумала,что в соборе совсем не душно, только вот, пожалуй, синьный запах ладана и горячего воска ... -Обопритесь на мою руку, синьора.. Давайте я выведу вас на воздух. Неподалёку меня ждёт гондола, она может доставить туда, куда вам нужно. Вам нужно прилечь. С этими словами Викки протянула женщине, лицо которой всё ещё хранило бледность, руку и слегка улыбнулась. Вокруг них уже стали собираться любопытствующие, поэтому Виктория хотела поскорее вывести незнакомку из собора
Marco Stiletti: Марко скромно стоял в паре шагов от порога, скрестив руки на груди и сосредоточенно глядя себе под ноги. В отличие от многих других, он пришел сюда не приличия ради. Подобно многим другим, он надеялся, что его беззвучный монолог будет услышан незримой и непознанной силой. Впрочем, не той Силой, которой якобы посвящался этот храм. Люцифер, старый шутник, высшее творение Предвечного... Ведь ты же слышишь меня, если только ты есть, если мы не сочинили тебя сами по образу и подобию нашему. Ведь не благому же Богу служит свора лгунов и лицемеров в рясах с римским пройдохой во главе! Вот я снова пришел в дом твой, в насмешку над слепостью людской именуемый домом Божьим, и снова хочу в твоем доме в лицо сказать тебе, что думаю о тебе. Ты хитер, ты работал нашими руками со дня, когда родился Каин и до наших дней. Ты смеялся над нами всякий день и час, наблюдая как мы, жалкие и слепые, метаемся в потемках, муча самих себя. Ты пугал нас нашими же страхами, прельщал нас нашими же мечтами - для одной только злой шутки. Это я говорил давно. Но ведь и ты, старый дурак, во всем блеске и величии своих, - такое же несчастное, потерянное, жалкое создание, как и все мы! Этого я тебе еще не говорил. Ты князь мира сего, князь над ослами и идиотами, но сам лишь первый из ослов и идиотов. Твой шутки глупы. Вся твоя власть над миром - власть безраздельная, но власть мальчишки, отрывающего крылья мухе. Ты смеешься над нами невозбранно уже тысячи лет, но, клянусь, смеешься уже не от злорадства, а от скуки и отчаянья... Марко мог бы продолжать беззвучную беседу с сатаной, - единственным, с кем он беседовал столь откровенно, - еще долго, но сей поток горького цинизма был прерван легким переполохом вокруг некоей молодой особы, зрелищно и почти грациозно осевшей на пол собора. - К черту тебя, старый черт - мысленно попрощался со своим верным слушателем синьор Марко и, в несколько секунд оказавшись рядом с пострадавшей, почтительно подал ей руку. Некая юная дама проделала тот же жест чуть раньше, опередив следователя на пару мгновений.
Франческа дель Донго: Опоздав буквально на пару мгновений, вслед за рыжеволосой девушкой к маркизе подскочил мужчина, и оба протянули ей руки, чтобы помочь подняться. Слабо улыбнувшись, Франческа позволила мужчине сделать это. Девушка казалась такой хрупкой!.. - Спасибо, синьоры, - ещё раз поблагодарила Франческа, вставая на ноги. Её слегка качнуло – слабость ещё не совсем покинула тело – и она вынуждена была вцепиться в руку мужчины. - Вы не поможете мне выйти на свежий воздух? – чуть смутившись, обратилась она к своим спасителям. – Голова ещё немного кружится. Она была по-прежнему бледна, хотя краски постепенно и возвращались на её лицо.
Виктория Демилле: Виктория поблагодарила взгядом незнакомого мужчину, так вовремя оказавшегося возле них и, подхватив синьору под руку, бережно повела её к выходу. Уже на улице она бросила взгляд на госпдина, который помог им так неожиданно и так кстати. "Да..Херувимом его не назовёшь. Апполоном, пожалуй тоже, скорее..". Виктория перечислила в уме весь пантеон древнегреческих богов. Разве что Гермес? Нет.. Для Гермеса он достаточное изящен.." Викки тряхнула головой: Это только она может стоять и мысленно примерять на незнакомца хитоны и туники (кажется так они назывались) древних божеств, когда женщине, которую она ведёт под руку, явно требуется помощь. Виктория увидела неподалёку мраморную скамью и сделала знак мужчине следовать к ней. Девушка осторожно помогла синьоре присесть и спросила: -Вам что-нибудь нужно, синьора? Может быть принести воды?
Marco Stiletti: Марко вышел из собора следом за дамами и без суеты, но и не медля озаботился поиском воды. Благо площадь была далеко не безлюдной, и медный графинчик искомого вещества удалось приобрести за несколько минут. Честь и хвала уличным торговцам, - усмехнулся про себя "гений сыска", ставя указанный графин на мраморную лавочку рядом с маркизой. Марко ввязался в возню приличия ради и сейчас думал - есть ли возможность повернуть случайность к своей выгоде. За женщинами он никогда не бегал - по его глубокому убеждению, подтвержденному опытом, любая куртизанка в конечном итоге обходилась гораздо дешевле честной девушки при гораздо меньшей трате времени и нервов. С другой стороны, лишние знакомые в высшем обществе могут иной раз оказаться весьма полезны, а обе дамы были явно из благородных. Впрочем, и в связях Марко не так уж нуждался. В конечном итоге его недолгие сомнения разрешил импульс. Девушки были слишком интересны сами по себе, что бы не попробовать завязать знакомство просто так, от скуки. Хотя это было и не в правилах синьора Стилетти. - Марко Стилетти, госудраственный служащий, - сдержанно, ненавязчиво, не вдаваясь в подробности отрекомендовался следователь, - чем могу быть полезен, благородные синьоры?
Виктория Демилле: Незнакомец представился. Вежливость требовала, чтобы Викки назвала своё имя. -Виктория Демилле, - произнесла она негромко.= Честно говоря, я впервые в Венеции. И в этом соборе тоже.Так получилось, что я первой заметила, что синьоре стало нехорошо.. Не зная, что сказать ещё, она подняла глаза на синьора Стилетти: -Хорошо, что вы оказались рядом и оказали помощь...
Франческа дель Донго: При помощи рыжеволосой девушки и синьора, пришедшего ей на помощь, маркиза дель Донго вышла из Собора. Присела на каменную скамью неподалёку, поддерживаемая синьориной. Мужчина тем временем куда-то исчез и вскоре вернулся с графином с водой. - Благодарю вас, синьор…, - Франческа помедлила, ожидая, когда же достопочтимый синьор изволит представиться, - …синьор Стилетти. Вслед за мужчиной своё имя с лёгким акцентом произнесла и девушка. - Виктория Демилле…, - повторила Франческа. – Вы француженка? – маркиза с интересом воззрилась на девушку. На свежем воздухе ей значительно полегчало, дурнота прошла. И теперь в маркизе проснулся вполне объяснимый интерес к людям, волей судьбы оказавшимся рядом с ней. Но если мужчина был ей интересен как человек, оказавший помощь, то девушка заинтриговала ещё и тем, что ужасное видение, ввергшее Франческу в столь беспокойное состояние, было напрямую связано с ней.
Виктория Демилле: -Да, я родилась во Франции, синьора.. - Виктория слегка улыбнулась. -Но, в последнее время пришлось жить в Англии.. В Лондоне... Виктории не хотелось продолжать говорить на эту тему, тем более то, о чём она думала, о чём вспоминала в соборе, было ещё так свежо в её памяти, поэтому она наклонилась и участливо спросила: -Вам стало немного лучше? Как вы чувствуете себя сейчас? Вы живёте далеко отсюда? Я могла бы проводить вас, если пожелаете..
Marco Stiletti: Не окажись рядом я, оказался бы кто-нибудь другой, - Марко небрежно-вежливо улыбнулся француженке, - люди вообще большей частью взаимозаменимы Процесс понемногу пошел. Знакомство завязывалось. Что можно из него извлечь, Марко еще не определил, но, по крайней мере, сильного рвотного рефлекса у своих новых знакомых следователь не возбудил. И это уже было ему в некоторой степени приятно. Особенно учитывая, что обе дамы были чертовски хороши собой. Впрочем, последний факт занимал в основном эстетическое, а никак не любовное чувство синьора Стилетти. - Если пожелаете, синьора, я также готов вас проводить, - подчеркнуто сдержанно, дабы не быть превратно понятым, обратился Марко к виновнице всего действа.
Франческа дель Донго: - Благодаря вам, синьоры, теперь я в полном порядке! – маркиза дель Донго благодарно улыбнулась. Несмотря на то, что в Венецию она бежала в поисках уединения среди толпы (волшебное чувство, когда кругом люди, но никому нет до тебя дела!), незапланированное знакомство было ей приятно. Какая занятная штука – жизнь. Порой мы сгораем изнутри от тоски, беспокойно мечемся, не зная, куда податься, где обрести себя. Но стоит нам примириться со своей участью, как жизнь сама нас находит, преподносит сюрпризы в лиц новых знакомств. - Почту за честь, - чуть склонила голову в знак благосклонности Франческа в ответ на предложение синьорины Демилле и синьора Стилетти проводить её до дома. – Мой дом расположен в Дорсодуро. /Каналы Сан-Марко/ 13 февраля 1842, 12.00
Виктория Демилле: Виктория подумала, что, похоже, сегодня у неё есть шанс не только обрести в Венеции новых знакомых, но и лучше познакомиться с самим городом. Район, который назвала синьора, был незнаком ей. Тем не менее, девушка улыбнулась: -Я с удовольствием провожу вас до дому, синьора. Только… - Викки потупилась и слегка покраснела, сама, удивляясь своей, неизвестно откуда взявшейся смелость: -Только, если потом синьор будет так любезен и проводит меня. Дело в том, что я в Венеции всего несколько дней и могу заблудиться … Перед самим Карнавалом… Она откинула со лба рыжую прядь и взглянула на мрачное лицо неожиданного знакомого. Что же, если он скажет «нет», придётся идти домой и отказаться от продолжения так необычно и внезапно начатого знакомства. Правда, оставлять даму одну ей совсем не хотелось, синьора была ещё довольно бледна.Викки наклонилась к ней и спросила: -Вам лучше пойти пешком или лучше найти гондолу, которая довезёт нас до места?
Marco Stiletti: Марко снова улыбнулся, почти что одними глазами. Мадмуазель Демилле - вообще ребенок. Забавно. Да так и лучше, не задает лишних вопросов. Милый ребенок. Синьора - тоже находка. Если такие дамы будут попадаться здесь почаще, я за год не пропущу ни одной мессы. Следователь с прохладным дружелюбием посмотрел на француженку. - Разумеется, я провожу и вас, мадмуазель Демилле. Я думаю, нам стоит найти гондолу. И мысленно добавил: "А то я всю жизнь мечтал выглядеть идиотом, который познакомившись с двумя красавицами первым делом пытается сэкономить на монетке для лодочника" Перевел взгляд на маркизу. - Вы согласны, синьора?
Виктория Демилле: "Интересно, он рисуется или действительно таков, каким хочет казаться? "- улыбнулась про себя Викки, глядя на то, как новый знакомый создавал у себя на лице подчёркнуто равнодушно-прохладное выражение. "Или, эта маска - своеобразная самозащита, и он думает, что мы с синьорой бросимся к нему на шею, отчаянно кокетничая, не держись он таким букой? Впрочем," - тут же урезонила себя девушка, - "вполне возможно, что сей господин действительно так серьёзен, степенен и суров. ...И это говорит только в его пользу!!", - напоследок молчаливо выкрикнула сама себе мадмуазель Демилле, дабы не продолжить в мыслях обсуждать незнакомца. "Это нехорошо, тем более, что синьор любезно согласился проводить её до дому" -Тогда следует поторопиться. В преддверии Маскарада найти гондолу будет всё труднее, я думаю...,- произнесла Виктория вслух.
Marco Stiletti: - Да, Маскарад... - негромко усмехнулся Марко За несколько дней трупов будет как за два месяца. Надо и мне кого-нибудь убить, а то что я - самый лысый? И, может быть, переспать с женой верховного судьи - хотя для этого я, наверное, уже староват. И - главное! - обязательно плюнуть в суп прокурору, переодевшись поваром. А потом кого-нибудь за это арестовать. Да. Надо составить список. Маскрад не полгода, а нагадить нужно многим. Но вернемся к девушкам... Следователь склонил голову набок и прежним улыбающимся взглядом скользнул по своим собеседницам. - Пойдемте к каналу, синьоры. После чего решил подать личный пример, неторопливым шагом направившись к тихим водянным улочкам. И уже недалеко от самого канала задумчиво поинтересовался - Мадмуазель Демилле, вы давно в Венеции? И, к слову, что вы о ней думаете?
полная версия страницы